Нептун № 3/2002

      В 1951 году в водолазном отделе 40-го НИИ была организована лаборатория по разработке снаряжения для водолазов - разведчиков. Руководителем лаборатории был назначен фронтовик, капитан 2 ранга Иван Васильевич Прохватилов, консультантом сделали меня. С Иваном Васильевичем, несмотря на четырнадцатилетнюю разницу в возрас­те, мы быстро подружились. У него было много интересных идей по созданию для разведчиков водолазного снаряжения. Когда выпадала свободная минутка, Иван Васильевич нередко вспоминал пережитое, рассказывал о войне, об ор­лах-разведчиках. Но о своих ратных по­двигах говорил как-то буднично и скупо: «Что поделаешь, на войне - как на войне: могли и убить. Мишень подходящая...». Двухметровый богатырь не скрывал, что иногда было страшно и «сердце уходило в пятки».

Карьера И.В.Прохватилова как коман­дира Роты особого назначения началась в июле 1941 года. Тогда начальник Экс­педиции подводных работ особого на­значения (ЭПРОН) контр-адмирал Фотий Иванович Крылов предложил со­здать Роту водолазов-разведчиков во главе с толковым и опытным водолаз­ным специалистом. Фотий Иванович имел в виду лейтенанта Прохватилова.

Свою рукопись с воспоминаниями Иван Васильевич передал мне в середи­не 70-х. Я приехал к нему на день рожде­ния. Гляжу: что-то он осунулся, похудел. Спрашиваю: «Что с вами?»

- Три месяца назад заболело сердце. В поликлинике сделали электрокардио­грамму, и я пошел домой колоть дрова. Неожиданно подъезжает машина скорой помощи. Врач спрашивает: «Где у вас лежит больной мужчина с инфарктом мио­карда? Мы приехали за ним». Я в ответ: «У нас больного инфарктом нет. Из муж­чин я здесь один». Оказалось, что это у меня был инфаркт. Увезли в больницу. Больше месяца провалялся.

Из воспоминаний Ивана Прохва­тилова. Минная война

К осени 1941 года немецкие войска вышли к берегу Невской губы. Наряду с обстрелами вражеская авиация ночью сбрасывала на парашютах мины, очень большой взрывной силы вокруг острова Котлин. После первой минной атаки бы­ли приняты срочные меры защиты. На ночь вокруг крепости выставили шлюп­ки с гребцами и наблюдателями. Заме­тив летящую мину, шлюпка устремля­лась к месту ее падения и ставила буй­ки. На отмеченном месте с рассветом устанавливали деревянный плот с про­емом и треногой из бревен. Спускался водолаз, остропливал мину, которую поднимали на плот. Затем ее обезвре­живали минеры.

  Но вскоре противник понял, что этим способом минирования желаемой цели достигнуть нельзя. И тогда фашисты придумали вот что: отрезать от Ленин­града Кронштадт, а заодно и Примор­ский плацдарм. А для этого оставалось основательно заминировать фарватер. Враг пошел на хитрость. Изготовив большие ящики из досок и уложив на дно балласт, немцы спускали их на воду. Дождавшись нужного направления и си­лы ветра, ящики загружали минами и отталкивали от берега. Расчет был такой дрейфующий ящик постепенно набралась вода, он кренился, мины вывалились в воду... Вскоре мы нашли противоядие от этой уловки, но флоту такая минная война успела нанести некоторый урон.

Подрыв Петергофской пристани

Я получил приказ выяснить судьбу фонтана «Самсон» в Петергофе. Посылаю водолазов. Докладывают: «Caмсона не видели, но там, где он должен быть, какое-то сооружение, похоже большой памятник».   На следующую ночь посылаю другую пару: по каналу они пройти уже не смогли. Он был перегорожен. Но зато обнаружили нечто странное. На самой станции был приготовлен лес: бревна, брусья, доски. Тут же недалеко находились какие-то кучи, покрытые брезентом,  охраняли часовые. Позже выяснилось что это были склады мин. Противник готовил новый сюрприз.    Установили круглосуточное наблюде­те. Оказалось, строилась новая деревянная пристань. Наступала осень. Немцы очень спешили. Торопились и мы, по­учив приказ взорвать пристань. А необходимого опыта у нас не было. Наконец, вариант был выбран. Тем временем разведчики доложили: «Немцы приступили с обшивке пристани и настилу палубы». Было точно установлено, что последние дни саперы работают почти круглосуточно и что самая их большая смена заступает в 8 часов утра.      Два бронекатера под командованием Вадима Чудова взяли курс на Петергофскую пристань, имея на буксире малый быстроходный катер и шлюпку, на которой находились мины, четыре водолаза, четыре гребца и старший группы Корольков. Не дойдя до берега километра два, бронекатера застопорили ход. Перешли на малый катер, я отбуксировал шлюпку еще на километр, после чего она под веслами ушла к берегу и через минуту скрылась в темноте...

    Вернувшись на головной бронекатер, мы начали курсировать параллельно берегу, чтобы не пропустить шлюпку. Близился рассвет. Усиливался ветер. Росла тревоге за людей. Залив был чист - шлюпки нигде не было, и в это время противник открыл артиллерийский огонь. Мы подошли ближе к берегу, на ветер, и поставили дымовую завесу. Это несколько прикры­ло бронекатера, но артиллерийский обстрел усиливался. Пришлось уходить в базу, откуда срочно запросили посты наблюдения. Был получен ответ: на берегу, в районе Ольгино, лежит шлюпка и возле нее спят люди! А ещё через пару часов я на катере подобрал людей. И шлюпку.

     Выяснилось, что шлюпка шла к берегу под веслами. При появлении очертаний пристани гребцы остановилась. На бере­гу было тихо. Вывалив за борт обе мины, опустили под воду двоих водолазов с компасами в руках. Подали буксировоч­ные концы от мин, которые ещё несколь­ко притопили. Водолазы двинулись к при­стани. Привязав мины к сваям, они верну­лись к месту погружения. После этого по­шёл под воду старшина Корольков с взрывателями,   Проверив  расстановку мин, он поставил взрыватели на девять часов утра. Как только Корольков вернул­ся, разведчики  соорудили  паруса  из плащ-палаток и вёсел и, используя попутный ветер, через два часа были уже на противоположном берегу залива, где я их и подобрал.

     В середине дня было получено донесение с поста наблюдения: «В девять часов 12 минут в районе Петергофской  пристани наблюдались, почти одновременно, два взрыва. В высоко взметнув­шихся столбах дыма и огня было ясно видно, как летели вверх люди и части пристани». В конце донесения была сде­лана приписка: "Обратно не падали». Больше немцы пристань не восстанав­ливали.

   Поиск и уничтожение катеров противника

Зима 1941-1942 годов была на ред­кость суровой. И все же всю зиму мы ве­ли разведку на южном и северном бере­гах Финского залива. С началом навига­ции в ночной дозор выходили «КМ» (ма­лые катера). И тут противник преподнес нам новый сюрприз: не отказавшись, ви­димо, от мысли минировать фарватеры, он начал сжигать дозорные катера.

Вскоре было замечено, что противник действует быстроходными катерами. Эти катера могли подходить к любому берегу по мелководью. Их гребной винт легко поднимался из воды, поворачи­вался вправо и влево при незначитель­ном нажатии на сам мотор, отчего имел большую маневренность... Мне было приказано найти место базирования ка­теров противника. Для поиска были со­зданы группы водолазов-разведчиков. Поиск шел очень медленно. Редко когда удавалось за ночь обследовать один ки­лометр береговой полосы. И тут я узнаю, что разведчик, старшина Никитин, рабо­тавший до войны в ОСВОДе, знает этот район. Вызываю Никитина. Осматрива­ем берег. Выясняется: справа от дамбы Стрельнинского канала есть большая за­болоченная местность, совершенно не­проходимая. Вспоминаем: немцы зимой на этой площади ставили в несколько рядов проволочные заграждения, кото­рые при таянии льда, погружались в тря­сину. Поэтому противник считал этот участок недоступным, а, следовательно, и не охранял. Подобрав себе напарника, Никитин стал искать проход вглубь бере­га... Через несколько дней катера были обнаружены.

Операция по их уничтожению готови­лась тщательно. Предусмотрели четыре группы разведчиков. Первая должна пе­ререзать провода связи и задержать противника. Вторая уничтожает катера. Третья блокирует гарнизон противника. Четвертая прикрывает отход всех групп... Для прихода в точку высадки ну­жен был надежный световой ориентир на берегу противника. Посоветовавшись с замполитом Маценко, решили выса­дить на берег противника разведчика. Замполит подобрал мне смелого и рас­судительного водолаза-разведчика Ана­ньева.

... Со стороны Стрельни надвигалась большая туча, которой я и решил воспользоваться. Как только берег оказался закрыт тучей, мы на большой скорости двинулись к нему. Пошёл дождь, мне хо­телось как можно ближе подвезти Ана­ньева к берегу, чтобы ему меньше при­шлось идти под водой. Ананьев сориен­тировал компас, включился в аппарат и был готов в любой момент уйти под воду. И тут случилось непредвиденное. Одно­моментно прекратился дождь и заблес­тело солнце. Немцы уже занимали огне­вые точки. Я дал одним духом команды: «Стоп! Полный назад! Право руля! Пол­ный вперед!» И в момент, когда за кор­мой обрадовался бурун пены и газа, я помог Ананьеву вывалиться за борт. После чего дал самый малый ход. Мель­ком взглянул за корму: Ананьева уже не было, немцы оказались очень любезны. Вежливо махали руками и показывали места, где я мог подойти к берегу. Они считали, что я уже у них в плену. Я в свою очередь также показывал им руками, что здесь мелко, а вот найду удобное место и подойду. И тут я заметил, что дула крупнокалиберных пулеметов держат меня на прицеле, передавая один друго­му в соответствии с движением катера. А мишень была солидной. Я стоял во весь рост. Мне стало жарко. Я вспотел. Но только не так, как всегда, - со лба, а по­чему-то с пяток. В такой ситуации как-то непривычно рассуждать. А нужно! Итак, моя игра подходит к концу. Шансов на победу мало. Единственный выход ухо­дить в залив, И тогда я рявкнул: «Право руля. Самый полный!» Катер дернулся, и я полетел бы за корму, но успел ухва­титься за что-то. В этот момент катер по­лез носом вверх, корма осела, и я шлеп­нулся на дно катера и крикнул: «Зигза­гом!» Управлявшему катером старшине и не нужна была эта команда. Как только появлялся хоть маленький кусочек воды без фонтанчиков и всплесков, он как бы с размаху бросал туда катер. Постепен­но свист пуль стих. Успокаивалась во­круг катера вода... Оказавшись на базе, посмотрели на катер: он получил деся­ток пробоин.

    С наступлением темноты показался сигнал Ананьева. Я подозвал всех участ­вующих в операции. Показал сигнал, объяснил, где выходить на берег. Проход обозначен вешками. И операция нача­лась, Были потери. Но задачу выполни­ли. Группа мичмана Никитина, проник­нув в канал, забросала катера гранатами и взорвала наблюдательный пост, Ники­тин уничтожил 3 катера. Языка взять не удалось, но были захвачены важные до­кументы. За эту операцию Ананьев и Ни­китин были представлены к ордену «Красного Знамени». Я был награжден орденом Отечественной войны 2 степе­ни, остальных участников операции на­градили медалями.

...  Позже  нам удалось перехватит приказ командующего немецкой группой войск о наказании офицеров вер­махта за низкую бдительность и потерю катеров.