Подводная археология: прошлое, настоящее, будущее. М; КПДР, 2008

С древнейших времен жизнь людей связана с водой, с освоением берегов рек, озер и морей. Человек строил на воде свайные жилища, прокладывал морские торговые пути, сражался на море и возводил на воде различные гидротехнические сооружения. Со временем вода скрыла многие следы деятельности человека. И лишь с развитием водолазного дела и техники для подводных работ стал возможным поиск и изучение памятников оказавшихся под водой.  С момента своего возникновения подводная археология, или гидроархеология, как ее еще иногда называют, заняла прочное место в современной исторической науке. В отличие от полевой, основным предметом изучения подводной археологии, основывающейся на использовании специфических методов исследования, являются памятники материальной культуры, находящиеся под водой. В первую очередь, это затопленные участки древних городов и поселений, затонувшие в силу разных причин корабли для которых водная среда, донные отложения в виде песка и ила, обладающие хорошими консервационными свойствами, обеспечивают высокую степень сохранности. Это и гидротехнические сооружения: причалы, пристани, колодцы и т.п., строящиеся людьми. Наконец военная и гражданская техника периода Гражданской и Великой Отечественной войн и многие другие объекты.Развитие отечественной подводной археологии можно условно разбить на четыре этапа.Первый этап – XVIII – середина 1930-х годов. Второй – середина 1930- х годов – середина 1950-х годов. Третий этап – середина 1950-х годов – начало 1980-х годов. И, наконец, четвертый этап – начало 1980-х гг. – начало 1990 х. гг.[1]Первый этап можно охарактеризовать как подготовительный. Это период сбора информации о случайных подводных археологических находках, единичные попытки проведения практических работ. К этому периоду относится и появление первого законодательного документа в России, направленного на изучение и сохранение памятников истории обнаруженных под водой. Он был издан 13 февраля 1718 года Русским царем Петром I и включал в себя указание властям на местах выявлять находки, обнаруженные как на земле, так и под водой. «...Ежели кто найдет в земле или в воде какие старые вещи, - отмечалось в Указе, - а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, какие у нас ныне есть, или и такие, да зело велики или малы перед обыкновенными, также какие старые подписи на каменьях, железе или меди, или какое старое и ныне необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно, також приносили, за что давана будет довольная дача, смотря по вещи, понеже не видав, положить нельзя цены...».[2] 

До начала XX столетия изучение подводных древностей сводилось в основном, к сбору случайных находок, обнаруженных при водолазных работах или выброшенных штормом на берег. Причем добывание монет и вещей выброшенных волнами моря составлял иногда даже постоянный промысел для местного населения. Сухумский археолог В.Чернявский по этому поводу в 1877 году, писал: «...Добывание древних монет и вещей составляло здесь даже постоянный промысел, главным образом для турок. Желающий брал билет от полиции с платою за него, кажется 3 рубля, без права однако тревожить цельный берег. После каждого сильного волнения моря, когда приводило в движение весь прибрежный щебень и песок, также отмывались часть берега, - целые толпы людей бродили по берегу и рылись руками в песке. Находились в изобилии ценные предметы. Здесь же, лет 8 тому назад, 2 рабочих нашли золотую царскую корону и разделили ее между собой пополам, причем одна половина была продана, говорят за 75 рублей, хотя и в этом виде лома наверное стоила несравненно дороже. Против вышеупомянутого бугра я видел ежедневно, в течение всего лета, 1874, 1875 и 1876 годов одного турка и нередко 2-х, которые стоя по колено в воде, рыл лопатою дно и промывал все это в большой деревянной чаше, плававшей на воде». [3] 

И это были не единичные случаи. Сохранились упоминания о находке в 1820 году на мелководье вблизи Фанагории (Черное море) двух статуй античных львов, попытках подъема мраморных колонн храма Ахилла у косы Чушка в Керченском проливе в 1823-1824 гг. и многие другие.[4]1876 год знаменует первые попытки проведения непосредственно подводных изыскательских работ: Они были предприняты местным археологом Чернявским в районе современной Сухумской бухты. С помощью ныряльщиков им были найдены и частично зарисованы остатки строений античного города Диоскурии. Важным событием в истории отечественной подводной археологии стало обнаружение в 1894 году при дноуглубительных работах в Феодосийском порту остатков древних портовых сооружений. А также находка в 1896 году каменной плиты с латинской надписью, повествующей о начале строительства морского мола, около г. Сухуми. В начале XX века список древних находок, обнаруженных под водой значительно расширился. Около Ай-Тодорского мыса, в 100 м от берега были обнаружены предметы античного времени.[5]

В 1913 году около острова Березань подняты две римские красноглиняные патеры.[6]

В начале 1920-х годов у острова Тендра поднята пушка XV века. Рядом найдены остатки судна того же времени.[7] 

Что же касается практических исследований (с научной целью), то они были проведены в 1905 году русским инженером Колли. Для подтверждения своей теории о погружении отдельных участком суши на Черном море им было обследовано дно Феодосийской бухты. Уже при первых погружениях водолазами Колли, на глубине 5 метров были обнаружены 15 античных амфор. Сопоставление находок, образцов грунта и других данных доказали правоту теории русского инженера.[8] 

В 1910 – 1914 годах подводные археологические исследования были проведены на затопленной части античного города Ольвии. В результате работ, которые возглавил известный русский археолог Б.Фармаковский, были обмерены остатки прибрежных стен города, защищавших порт. В последствии, уже в 1930-е годы эти работы были продолжены. В 1930 году под руководством профессора К.Э.Гриневича водолазы исследовали остатки построек древнегреческой колонии Херсонес. За время этих работ впервые в истории подводных археологических исследований была применена подводная киносъемка. К сожалению, изыскания последующих лет показали, что за остатки строений, водолазами экспедиции, были ошибочно приняты естественное отложение скальных пород.Следует сказать, что подобные находки были отмечены исследователями не только в Черном море, которое по праву считается колыбелью отечественной подводной археологии, но и в других регионах. В нашем очерке мы ограничимся лишь несколькими примерами.Каспийское море. О затопленных каменных сооружениях, которые в начале XVIII века были обнаружены в Бакинской бухте у мыса Баилов писали многие исследователи. Здесь, согласно легенде находился город Юинан-шахаре («греческий город»), который якобы был построен Аристотелем. В 1840 году известный азербайджанский писатель, полковник А.К.Бакиханов предпринял попытку обследовать участок моря, где по имеющимся сведениям, находился исчезнувший город. По приказу главнокомандующего русскими войсками на Кавказе, в поиске приняли участие два военных брига. К сожалению, экспедиция не увенчалась успехом.[9] 

Озеро Иссык-Куль. Изучение подводных памятников этого уникального озера началось еще в начале XX века. Первые же практические шаги по организации подводных исследований на Иссык-куле связаны с именем Г.А.Колпаковского – военного губернатора Семиреченской области. С 1869 года он ведет активную деятельность по организации подводно-археологических экспедиций. В 1886 году по заданию Русского Географического общества осмотр дна в районе Кой-Сары проводил И.Игнатов.[10]

В этом же районе в 1893-94 годах работали С.А.Сурдин и В.В.Бартольд. Причем исследователям подводных объектов помогали геологи и гидрологи. В 1926-27 годах большие исследования на Иссык-Куле провел востоковед П.П.Иванов, первый профессионал, обследовавший северо-восточную часть озера. Иванов отнес к одной культуре остатки средневековых памятников на суше и под водой, впервые снял обширный план отмели в районе Чон-Койсу, нанеся на него развалины подводных сооружений, остатки захоронений и т.п.Не осталось без внимания любознательных исследователей и акватория Баренцева моря, считающаяся колыбелью «судовой археологии». Импульсом к изучению останков древних кораблей и лодок послужили находки фрагмента старинного судна, обнаруженного рыбаками в 1870-х годах в районе Сыронца (Васк-Нарва) и древней лодки-плота в 1872 году, в реке Гауа в Турайде. Спустя 8 лет коллекция «корабельных» находок пополнилась. В 1880-1881 годах во время устройства гавани в Ревеле (Таллин) были обнаружены и подняты носовая фигура и другие предметы с русских кораблей «Антоний» и «Фортуна», затонувших в октябре 1716 года. Нельзя не упомянуть и о попытках найти легендарный град Китеж на дне озера Светлояр. Они предпринимались в 1890 году В.Г.Короленко. Сохранились сведения, что для поиска исчезнувшего города местный помещик хотел даже спустить воду озера, но увы.... безуспешно.И в заключение краткого обзора первого этапа, еще три наиболее значимых штриха к «портрету» отечественной подводной археологии.1888-89 годы. Рязанским археологом В.Городцовым проведен систематический сбор археологического материала со дна Кремневой музки (местечко Борок). Для этой цели по его распоряжению при помощи дренажной канавы озеро было частично осушено.[11] 

1901 год, Чудское озеро. На расстоянии 300 метров от берега (у истока реки Наровы), на глубине 4-5 метров, местными жителями обнаружены останки деревянного судна. В результате исследований, предпринятых в 1902 году археологом В.Н.Глазовым, было определено, что длина судна составляла 20 м, ширина 7 м. При содействии 15 рыбаков Глазову удалось прорубить по направлению бортов проруби и с помощью металлических щипцов, воротов и блоков поднять 48 каменных ядер, составлявших часть груза корабля. Самое крупное из них имело диаметр 70 см и весило 300 кг.[12] 

И, наконец, река Березина, у деревни Студенка, где 25-29 ноября 1812 года спешно переправлялись остатки разгромленной наполеоновской армии.В 1896 году в этом месте, во время дноуглубительных работ в присутствии командированного из военного общества г. Вильны В.И.Харкевича, было поднято множество ценных предметов, представляющих историческую ценность. Большинство из них (частичного расхищения все же не удалось избежать) по особому распоряжению, были переданы специально командированному для этой цели из Петербурга, заведующему артиллерийским музеем, генералу Брандербургу.[13] 

Подводя итоги первого этапа в развитии отечественных подводных исторических исследований можно сказать, что он принес кроме отдельных, как правило случайных археологических находок, заинтересованность к памятникам оказавшимся под водой. И это главное. Накопленная за это время информация позволила оценить важность подводных исследований и подготовить платформу к научному подходу в изучении этих памятников и создание специализированных методик по разведке.Второй этап отечественной подводной археологии охватывает период с середины 1930-х годов до середины 1950-х годов. Он характеризуется попытками проведения планомерных подводных археологических исследований силами государственных организаций на территории всей страны. Этот этап связан с именем профессора Р.А.Орбели. Именно благодаря его теоретическим и практическим работам была разработана обширная программа создания гидроархеологической карты СССР, подводного археологического музея и института, намечены основы методики подводных исследований.В 1934 г. по инициативе начальника ЭПРОНа Ф.И.Крылова профессор Р.А.Орбели приступил к подготовке фундаментального труда по истории подводных работ с древнейших времен. Частью этой работы стали очерки «Водолазы Московской Руси», «Водолазы Греции и Рима» и др.В работе «Гидроархеология. Подводные исторические изыскания близ древних греческих городов на Черноморском побережье», опубликованной в 1945 году, уже после смерти ученого, Р.А.Орбели впервые сформулировал основные направления новой отрасли знаний – гидроархеологии. В сферу его научных разработок попали такие вопросы (точнее сказать темы) как Определение и терминология (проведенные опыты и методика работ); Организационные и правовые вопросы (личный состав работников: археолог и водолаз); Археологическая карта (разведка, рекогносцировка, исследование в воде, исследование материала); Гидроархеологическая организация (авиация, подводная фотография, гидрогеология, гидробиология); Пропаганда (актив, краеведческие музеи).[14]В ряде научных публикаций Р.А.Орбели обосновал актуальность создания особого научного Института гидроархеологии и Всесоюзного музея подводных изысканий в системе Академии Наук. В связи с этим он писал: «Рядом многих соображений можно было бы подтвердить необходимость создания для этой цели нового научного учреждения: музея подводных изысканий, собирающего найденные и поднятые вещи в морях, реках и озерах СССР.На базе музея всесоюзного масштаба могла бы развиваться теоретическая работа по гидроархеологии, которая иллюстрировала бы и направляла техническую работу ЭПРОНа».Особое место в разработках Р.А.Орбели было уделено подготовке специалистов – гидроархеологов. В некоторых своих статьях он отмечал, что подлинно научной работа может стать тогда, когда под воду для исследовательских целей опустится не просто «рабочая сила», выполняющая указания сидящего в водолазном боте руководителя, а «лицо, вполне ориентирующееся в исторической обстановке и умеющее сочетать задачи хозяйственного подъема древностей с научной целью».[15] С этой целью, по мнению ученого для гидроархеологических работ важно было привлекать молодых водолазов, увлекающихся историей, а также студентов-историков, владеющих навыками водолазных спусков.Среди задач, стоящих перед подводной археологией, Р.А.Орбели особо выделял составление гидроархеологической карты. Такая карта, по его мнению, должна была включать все точки, «в которых существуют или с большей или меньшей степенью достоверности предполагаются залитые или унесенные водою памятники древности, и в которых рано или поздно должны быть произведены те или иные подводные работы». Для составления карты ученый не только разработал целую программу комплексных исследований памятников, которая включала в себя архивные поиски, лабораторные работы, экспертизы и т.п. но и провел ряд экспедиционные изыскания.Первыми объектами подводных исследований Р.А.Орбели, проведенных в 1937 г. стали древние города Херсонес и Ольвия, а также участок дна реки Буг близ села Саботиновка.В работах на Херсонесе участвовало 6 курсантов водолазного техникума под руководством инструктора Бурцева. В результате кратковременного обследования дна вдоль берега было локализовано местоположение Херсонесской гавани. Она находилась, по мнению Р.А.Орбели, напротив башни Зенона, городской стены и ворот в Херсонесскую бухту.В обследовании прибрежной части античной Ольвии участвовало 2 водолаза (водолазные инструкторы Токоревский и Титаренко) Одесского аварийно-спасательного отряда. Благодаря их работе на гидроархеологическую карту были впервые нанесены несколько каменных россыпей – остатки причальных сооружений города, оказавшихся под водой.И, наконец, третья экспедиция 1937 года – обследование участка дна реки Буг. В ней участвовало 5 водолазов (водолазные инструкторы Токоревский, Буруев, старший водолаз Клюкин, водолазный старшина Пузро и подрывник Рымарев). За два дня работ водолазами был поднят челн-однодеревка, который по совокупности находок был датирован I тыс. до н. э. Причем, для исследования челна, впервые в нашей стране был применен физико-химический анализ древесины. Он был произведен в Ленинградской лесотехнической академии под руководством профессора кафедры древесиноведения академика С.И.Ванина.Следующие полевые изыскания Р.А Орбели удалось провести только спустя два года – в 1939 году. На этот раз объектами исследований стали останки древних портовых сооружений городов Феодосии, Коктебеля и Керчи. Во время работ были обнаружены фрагменты античных строений, отдельные предметы, относящиеся к античному и средневековому периодам.К сожалению, дальнейшие исследования Р.А.Орбели были прерваны началом Великой Отечественной войны, а последовавшая затем болезнь и смерть в 1943 году не позволили довести начатое дело до конца. Тем не менее, экспедиционные исследования под руководством Р.А.Орбели, несмотря на кажущуюся незначительность, дали многое. Кроме практических результатов: выявления новых памятников и подъема экспонатов для музея – они показали перспективность гидроархеологических работ. В связи с этим ученый отмечал: «Описанным результатам изысканий я придаю значение отнюдь не простых морских находок, но экспериментального подтверждения необходимости планомерно, систематически и с выдержанной методикой, во всеоружии современной техники проводить археологические изыскания не только на суше, но и под водой, в грунте рек, озер и морей».[16] 

Не малым результатом работ Р.А.Орбели стала популяризация подводных исторических исследований, как в широких кругах общественности, так и среди специалистов. Так в телеграмме на имя начальника Главного управления Краснознаменного ЭПРОНа Ф.И.Крылова Президент Академии наук СССР академик В.Л.Комаров писал: «Приветствуя Ваши научные открытия на дне морей и в частности находку на реке Буг древнего челна, поздравляю Вас со столь интересным достижением и желаю продолжения работ вообще и работ Р.А.Орбели в частности, как очень важных для установления истории и культуры в нашей великой социалистической Родине».[17]

Им же была признана необходимость опубликования всего материала о подводных изысканиях в изданиях Академии наук. Более того, исследования Р.А.Орбели античных городов и объектов, связанных с историей мореплавания и международных торговых отношений, дали повод географическому институту Ленинградского государственного университета ввести в план своих исследований тему «Подводная историческая география» и в последствии поставить вопрос о разработке более фундаментальной темы – «Историческая география».[18] 

Дальнейшие исследования памятников истории оказавшихся под водой относятся к 1950-м годам. Наиболее значимыми стали работы в Бакинской бухте (Каспийское море) и в районе древней Диоскурии на Черном море.Исследования в Бакинской бухте были начаты еще в 1939 году под эгидой Азербайджанской академии наук. В это время, экспедицией возглавляемой И.М.Джафарзаде и Е.А.Пахомовым, были найдены остатки сооружений и детали древнего декора – 636 фризовых плит, украшенных глубокими рельефными надписями, плетеным орнаментом, изображениями живых существ.[19] Еще 53 фризовые плиты с хорошо сохранившимися рисунками и письменами были подняты водолазами уже в послевоенные годы, во время новой экспедиции под руководством О.Ш.Исмизаде. По совокупности, проведенные исследования и расшифрованные надписи позволили восстановить историю обнаруженного сооружения, а также подтвердить мнение некоторых ученых о колебании уровня Каспийского моря.Другим объектом подводных исследований в рассматриваемый период, стала античная Диоскурия, покоящаяся на дне Черного моря. Инициатором ее исследования выступил Абхазский институт языка, литературы и истории Академии наук Грузинской ССР. В результате работ экспедиций проведенных в 1953-1955 годах, под руководством А.М.Апакидзе и М.М.Трапша, на дне Сухумской бухты были обнаружены остатки строений, предметы древней утвари, украшения, монеты и т.д.[20]

Наиболее уникальными находками стали часть античного мраморного барельефа конца V – начала IV вв до н.э., который был найден на дне моря, на глубине около 2 м., и скульптурный бюст диоскурийца примерно I в. до н.э. из мраморовидного известняка. Подводя итоги второго этапа в развитии отечественных подводных исследований, можно сказать, что он позволил сформулировать задачи новой научной дисциплины - гидроархеологии, обосновать целесообразность работы под водой комплексных научных экспедиций и наметить основные пути для разработки уже научно-обоснованных методик проведения подводных разведок и раскопок.Середина 1950 годов – начало третьего этапа в истории отечественной подводной археологии. Он ознаменован широкомасштабными работами с использованием новых методов исследований и появлением научной школы подводной археологии.Наиболее значительными для данного периода являются работы, организованные Институтом археологии АН СССР под руководством археолога-антиковеда, профессора В.Д.Блаватского.В 1957-1958 гг. экспедицией под руководством Блаватского была обследована затопленная часть Фанагория, определены его предварительный план и площадь, а в следующем году проведены и первые подводные археологические раскопки.[21] 

Затем, в 1959-1960 гг. последовали исследования перспективных участков дна Керченского пролива. Важным результатом этих работ стало обнаружение и изучение военного корабля, затонувшего в конце XVIII в.[22] 

В 1961 г. подводно-археологические работы экспедиции Института археологии АН СССР охватили район Днепровско-Бугскорго лимана. В результате был составлен предварительный план микрорельефа дна затопленной части Ольвии, а также изучены остатки строений этого античного города.[23]

В 1964 г. работы в Ольвии были продолжены, причем, уже с использованием метода геоакустического зондирования.[24] 

В 1964 и 1965 гг. в ходе изучения территории, предназначенной для строительства Евпаторийского морского порта, применялись геофизические методы исследования дна. В 1965 г. проводилось обследование обнаруженных там останков корабля и груза IV-III вв. до н. э.[25] 

Экспедиции, проведенные под руководством В.Д. Блаватского, фактически положили начало детальному изучению затопленной части античных городов Северного Причерноморья. Результаты работ наглядно показали перспективы развития подводной археологии. Это в свою очередь стимулировало разработку методики подводных археологических исследований и выявление перспективных направлений в области дальнейших поисков. По сути, именно в это время отечественная подводная археология оформилась как автономный раздел археологической науки, получила свою теоретическую и научно-методическую основу.Эстафету профессора В.Д. Блаватского подхватили и другие археологи.Так, в 1960-е годы экспедицией, организованной Харьковским и Уральским университетами совместно с Херсонесским заповедником, стали проводиться исследования в районе Херсонеса. В результате были выявлены места скоплений античной керамики (предположительно, остатки корабельных грузов) и открыты строительные остатки, связываемые с оборонительным комплексом (башней) раннесредневекового времени.В 1964 г. важные работы на затопленной части античной Ольвии провела экспедиция, организованная по инициативе Лаборатории археологической технологии ЛО ИА АН СССР и Всесоюзным научно-исследовательским институтом методики и техники разведки (ВИТР). Во время этих работ был опробован звуковой геолокатор ЗГЛ-1 применявшийся в геологии. Перед геоакустической группой под руководством к.г.н. К.К. Шилика и геоморфолога Б.Г. Федорова ставились следующие задачи: определить возможность применения прибора ЗГЛ-1 для поисков остатков стен на дне лимана; разработка методики поиска; геоакустическая съемка затопленной части города и исследование геологического строения ольвийского «амфитеатра» (склонов и территории Нижнего города) с целью определения процессов его затопления.В результате работ на участке площадью около 1,5 кв. км было проложено 87 профилей длиной от 150 м до 1,5 км. Для получения поперечного профиля лимана был проделан широтный ход от его юго-западного берега до восточного.Анализ всех профилей, полученных звуколокацией и проведенные наблюдения позволили прийти к некоторым выводам палеогеографического, археологического и методического характера. На основе проведенных исследований был построен схематический план подводной части Ольвии. Полученные материалы стали основой для дальнейших водолазных работ, начатых в 1971 г. экспедицией Института археологии АН УССР под руководством С.Д. Крыжицкого. За семь лет работы сотрудниками экспедиции были получены большие научные результаты: определена древняя береговая линия лимана, четко обозначена граница затопленной части Ольвии, существенно дополнены сведения о планировки города и др.[26] К 1970-м годам исследования подводных археологических памятников, приобрело уже довольно планомерный характер. Проводятся гидроархеологические исследования в Коктебельском заливе (1973 г.), на острове Змеиный (1975 г.), в бухте Тихой (1977 г.),[27] в Анапской бухте, в акватории острова Березань, в Ягорлыцком и Тендровском заливах.[28]

В 1975 г. гидроархеологический отряд Северо-Крымской экспедиции Института археологии АН Украины, совместно с Харьковским государственным университетом провел обследование дна побережья Черного моря, а также береговой полосы в зоне строительства Северо-Крымского канала.В районе Лебяжьих островов близ с. Раздольного экспедицией, на дне моря и на одном из островов были найдены многочисленные фрагменты средневековых сосудов и крупные кованные железные гвозди. По мнению специалистов обнаруженные находки относятся к потерпевшему крушение средневековому судну.[29] 

В 1978 г. в районе Геленджика-Новороссийска были проведены подводные исследования дна с использованием подводного обитаемого аппарата «Аргус». Они проводились под эгидой Музея истории г. Новороссийска при содействии Института Океанологии АН СССР и Института Археологии АН СССР. Возглавлял экспедицию к.т.н. В. Николаев.

Работы проводились в три этапа:

1.                 спуски подводного аппарата «Аргус» в районе Голубой бухты (близ Геленджика);

2.                 водолазные спуски в Новороссийской бухте;

3.                 спуски «Аргуса» в Новороссийской бухте.

Рабочая программа подводных археологических исследований была составлена заведующим отделом античной истории Музея г. Новороссийска А.В. Дмитриевым и с.н.с. Института археологии к.и.н. Н.А. Онайко.Согласно этой программы объекты поиска подразделялись на четыре группы:

а) памятники античного периода,

б) памятники средневековья,

в) корабли Черноморской эскадры, затопленные в 1918 г.,

г) боевые реликвии периода Великой Отечественной войны.

Малые сроки экспедиции не позволили полностью выполнить планируемые работы в полном объеме. Глубоководные погружения на «Аргусе» и обследование дна Новороссийской бухты археологически ценного материала не дали. Несмотря на это, проведенная экспедиция показала перспективность археологических исследований с использованием обитаемых подводных аппаратов.[30] 

С 1977 г. систематические исследования отдельных участков дна прибрежной части Черного моря силами местной группы спортсменов-подводников стал проводить Керченский историко-археологический музей. Инициаторами создания группы стали А.Шамрай, В.Острянин, Ю.Глазатов. Пройдя общую археологическую подготовку под руководством заведующего отделом раскопок и реставрации А.Кислого, подводники организовали подводно-археологическую, разведывательную экспедицию. Возглавил ее к.т.н. Лаврухин.Первые результаты работ экспедиции, превзошли все ожидания. В результате исследований в районе м. Тузла было поднято несколько старинных ружей, ядер, книппелей, ятаган, ножны, ручка кинжала, литые свинцовые пули, а также небольшая чугунная пушка, абордажные крючья и др. принадлежавшие, по мнению исследователей, турецкому судну, затонувшему в конце XVIII в. Среди других находок экспедиции 1977 г. стали многочисленные фрагменты керамических сосудов и черепицы – у восточной оконечности мыса; свинцовый якорный шток – у рифа Трутаева; боевая техника периода Великой Отечественной войны – около поселка Жуковка, корабельные якоря XVIII-XX вв. В 1979 г. по разработанному в музее плану были проведены охранные работы в районах близ г. Керчи.

Первые погружения были сделаны в районе м. Белого, закрывающего Керченскую бухту от юго-западных ветров. На нем частично сохранились строения крепости «Боспор», возведенные на остатках более раннего античного поселения. Напротив мыса, примерно в 500 м от берега среди рифов аквалангистами были обнаружены останки нескольких судов XIX в. и деталей паровой машины, принадлежавшие вероятно одному из кораблей. Деревянное судно того же периода было найдено экспедицией и у поселка Героевского. Оно лежало на ровном киле, замытое в песок на уровень нижней палубы.С целью проверки рассказов местных жителей о затопленной дороге ведущей от господствующей над заливом Горелой горы были проведены исследования в Таманском заливе.Для обследования дна был применен подводный буксируемый носитель аквалангиста. По словам одного из руководителей работ А. Шамрая, при хорошей видимости и скорости буксирования 3-4 км. в час с его помощью удавалось осмотреть до 60 тыс. кв. м дна.В результате такого поиска у оконечности косы Рубанова были обнаружены остатки вымосток и каменных строений небольших размеров; у Маркитанских отмелей, предположительно, причальных сооружений. Здесь же у косы Рубанова были произведены попытки найти остатки затопленной крепости античного периода. О ее существовании высказывал предположение известный советский археолог – исследователь Таманского полуострова Н.И. Сокольский.Остатки крепостных сооружений – разрушенная кладка стен и башни, а также фундаменты построек прямоугольной формы, были зафиксированы в 600 м к северу от косы на глубине 3-4 м. Фрагменты керамики, обнаруженные в верхних культурных слоях позволили датировать, обнаруженные строительные остатки III-IV вв. н.э..[31] 

Не менее результативными оказались работы и в других регионах страны. Например, на Каспийском море.Первая группа историко-археологических исследований, которая стала заниматься планомерными подводными работами в регионе, была создана в 1968 г. при Музее истории Азербайджана (руководитель - В.А. Квачидзе), а тематика исследований: «Изучение прибрежных и затопляемых памятников Азербайджана побережья Каспийского моря» утверждена Государственным комитетом по науке и технике СССР, на президиуме АН АзССР. С этого времени, помимо большой работы по сбору информации, изучения различных источников, обобщения отечественного и зарубежного опыта подводных исследованийПервой работой, созданной группы стала подводно-археологическая рекогносцировка в районе Бакинского архипелага и устья реки Куры. Здесь в 1969 г. аквалангистами клуба «Наяда» было выявлено средневековое городище Бяндован, скрытое под двухметровыми донными отложениями на границе береговой линии. Затем, последовали работы у северного побережья Апшеронского полуострова, у Амбуранского мыса, мыса Шоулан, местечка Дюбенж, обследование острова Бакинского архипелага и т.д. Благодаря исследованиям, осуществленным спортсменами-подводниками под руководством профессиональных историков, были обнаружены остатки средневековых строений, большое количество простой и глазурованной посуды, фрагменты украшений, предметы с паровой шхуны «Куба», затонувшей близ мыса Шоулан в 1857 г.и многое другое.[32]

Аналогичные по масштабам работы были предприняты и в Эстонии, где с 1973 г. руководство гидроархеологическими исследованиями взял на себя Морской музей.Не остались без внимания и внутренние водоемы страны. В 1958-1959 гг. на восточных берегах Чудского и Теплого озер комплексной экспедицией Г.Н. Караева были проведены довольно крупные подводные исследования. Причем, впервые в нашей стране для таких работ широко применялись аэрофотосъемка и металлоискатели.К концу 1950-х годов относится начало работ экспедиции Института истории АН Латвийской ССР в Видземских озерах. В результате гидроархеологических разведок 1959-1964 гг. исследователями было выявлено 10 поселений IX-X вв. На одном из них – на озере Арайшу в 1966-1967 гг. были проведены археологические раскопки (руководитель – Я.Апалс). Для этой цели уровень озера был понижен до 1 м.. Исследования показали, что поселение строилось на небольшом островке и являлось оборонительным. Поверхность островка была покрыта деревянным настилом из бревен, на котором возводились жилые дома. Были вскрыты остатки 27 срубов, обнаружены многочисленные бытовые предметы: утварь, орудия труда и т.п. Полученные данные позволили датировать поселение и определить его принадлежность к древним латгалам. Исследования археологов продолжались и в последующие годы. В 1968 г. было вскрыто еще 14 жилых и хозяйственных построек, найдено значительное количество предметов из дерева, лыка, коры, 40 целых и фрагментированных лепных сосудов. Ценными находками стали плетеные веревочные сандалии, а также остатки челна-однодревки. Исследования 1976 и 1977 гг. принесли очередные ценные научные результаты. В результате работ были выявлены еще 13 деревянных сооружений, найдены десятки тысяч фрагментов лепной керамики, сотни изделий из дерева и лыка.[33] 

С 1967 г. были начаты работы на р. Днепр, в районе о. Хортица. В последствии их продолжила Экспедиция подводных археологических работ (ЭПАР) Запорожского областного краеведческого музея. В 1971 г. аквалангистами под руководством Г.Шаповалова, помимо многочисленных единичных находок: ядер, кованых якорей, фрагментов керамики, оружия, в устье балки Наумовой, на глубине 8-11 м было обнаружено деревянное судно. После освобождения его корпуса от песка с использованием мотопомпы и установкой защитных стенок, предохранявших находку от нового замыва грунтом, останки судна были подняты судовым краном. Найденные на судне оружие и вещи дали основание датировать находку событиями русско-турецкой войны 1735-1739 годов. Эти масштабные работы, стали своего рода прорывом в подводных исторических исследованиях.В результате экспедиционных работ последующих лет в данном районе были найдены еще 12 корабельных якорей XVIII в. В устье балки Громушиной обнаружено два судна, судовые детали, ядра. Ниже бухты Музычиной на глубине 11 метров найдена серебряная с позолотой дарохранительница с клеймами и датой – 1794 г.; у острова Растебинова – медный кувшинчик XVI-XVII вв., в бухте Наумовой – во время исследований 1972 г. – корабельная пушка начала XVIII в.При обследовании дна реки у правого берега ниже скалы Рогозы на глубине около 9 м запорожские аквалангисты обнаружили скопление находок медного века, так называемой среднестоговской культуры. Из под воды были подняты фрагменты нескольких украшенных орнаментом лепных остродонных сосудов, мотыга из рога оленя, каменные орудия труда. В последующие годы в этом районе были проведены и подводные раскопки: в 1979 г. – с помощью гидроэжектора экспедиционного судна «Поиск», а в 1980 г. - кессона.[34] 

В 1973-1974 гг. под эгидой «Литературной газеты» при содействии Института археологии АН СССР и аквалангистов Московской школы ДОСААФ, были предприняты поиски древних новгородских судов (XV в.) в устье реки Ловать, впадающей в о. Ильмень (руководитель – М.Баринов). При работах был использован геолакатор «Язь» и метод траления дна. В результате около деревни Ондвор были обнаружены останки деревянного судна с креплением отдельных частей корпуса кованными четырехгранными гвоздями. Из-за практически нулевой видимости обследование объекта проводилось на ощупь. Каждый аквалангист, поднявшись на поверхность, зарисовывал то, что нащупал на дне и тщательно записывал свои впечатления. Полученные таким образом сведения позволили определить общие характеристики судна и условия его нахождения. Он лежал на глубине 3,5 м на ровном киле, перпендикулярно берегу. Общая длина выступавшего из ила фрагмента днища составляла около 5 м, а ширина – 2,5 м. Всего было зафиксировано 4 мощных шпангоута со шпацией около 50 см. Еще 2 шпангоута были обнаружены на расстоянии примерно 5 метров от объекта и один, с остатками обшивки чуть далее. Среди отдельных находок следует упомянуть кованые гвозди, грузила для сетей, подкова и кирпич.Дендрохронологический анализ спилов, взятых со шпангоутов, позволил датировать найденные остатки концом XVIII в..[35] 

Следует сказать, что примерно с середины 1970-х годов широкое распространение стали принимать исследования не только археологических памятников, оказавшихся под водой, но и объектов связанных с более поздней историей нашего Отечества. Так, например в 1974 года экспедицией организованной газетой «Комсомольская правда» были начаты поиски судна «Геркулес» полярной экспедиции 1912 г. под руководством В.А. Русанова. В 1975 г. этой экспедицией на острове Песцовом (шхеры Минина) были обнаружены обломки киля судна, часть его обшивки. Из воды, мелководья были извлечены муфта, вал и другие детали паровой машины, инструменты, тиски и другие находки.[36] 

В 1979 г. под эгидой газеты «Косомольская правда» были проведены масштабные работы по поискам «клада Наполеона» в Семлевском озере (руководитель – Д.Ф. Кравченко).. Исследования проводились силами аквалангистов клуба «Волна» Московского авиационного института, при участии специалистов Московского института стали и сплавов и Таганрогского радиотехнического института. За время исследований была проведена съемка дна параметрическим гидролокатором, снят его рельеф, составлена карта донных отложений, взят химический анализ воды. Общая площадь исследования, составила 5 000 кв. м. Для проведения подводных раскопок были использованы грунтосос и болотный экскаватор. Однако более значимых находок, чем неидентифицированный бревенчатый настил найти не удалось.[37] 

Значительную роль в популяризацию подводных исторических исследований внесли и единичными «сенсационные» находки аквалангистов различных спортивных клубов. Как, например, обнаружение и подъем со дна оз. Белого в Гатчинском дворце-музее каменных ваз и статуй, украшавших некогда мост XVIII в. Появился и первый печатный орган подводников – журнал ДОСААФ «Спортсмен-подводник» (№ 1 вышел в 1962 г., периодичность 2 номера в год). На долгие годы он стал, единственным изданием, связывавшим спортсменов-подводников, и археологов-любителей, со всех уголков обширной территории Советского Союза. Именно в нем, со временем стали публиковаться результаты подводных экспедиций, обсуждаться технические новинки, разработанные членами многочисленных любительских клубов. Появились и отдельные книги, посвященные отечественным подводным археологическим исследованиям. Среди них, например, работа Б.Зюкова «Под волнами Иссык-Куля» (М., 1962 г.).В 1980-е годы начинается четвертый этап, отличительной особенностью которого является процесс организационных мероприятий в области подводной археологии. В 1982 и в 1984 гг. проводятся первые Всесоюзные рабочие совещания по проблемам подводных историко-археологических исследований.[38]

В работе этих совещаний, кроме любителей, приняли участие профессиональные археологи, историки, представители Общественных и естественных наук, музейные работники. В ходе работы совещаний был обобщен гидроархеологический опыт работ по отдельным регионам страны, намечены перспективы этих исследований.Наиболее показательными для данного периода являются результаты экспедиций на Черном море. В 1981 г. в средней части современного Днестровского лимана были обнаружены три затопленных поселения IV-III вв до н.э. В 1982 г. при дноуглубительных работах по улучшению фарватера к Белгород-Днестровскому порту, в средней части лимана, были выявлены остатки еще одного поселения эллинистического времени. Исследования, проведенные с помощью гидролокатора под руководством инженера-конструктора Э.Б. Ионеса, показали, что в этом районе под небольшим слоем ила находятся остатки каменных построек.[39] 

В 1985-1986 гг. экспедицией под руководством к.и.н В.Н. Таскаева, близ села Штормовое (Северное Причерноморье) были выявлены и обследованы останки деревянного парусного судна XVII-XVIII вв. Расчистка его корпуса от донных отложений проводилась сначала при помощи вертикального эжектора, установленного на пожарном катере, а затем – гидромонитора. Проведенные раскопки позволили выявить внутреннюю часть корпуса судна до 21 шпангоута, сохранившуюся бортовую обшивку, остатки палубного настила и корабельного рангоута. С корабля были подняты элементы такелажа, много металлических гвоздей, кокоры – пустотелые деревянные цилиндры с кожаным дном для ношения зарядных картузов с порохом, фрагменты посуды, плитки из мрамора, корабельная пушка – карронада и другие предметы.[40] 

В 1991 г. экспедицией под руководством к.и.н. В.Н.Таскаева были начаты работы по изучению затопленной части античного поселения Патрей на северном берегу Таманского залива (у современного поселка Гаркуши). В течение многолетних работ (они продолжаются и по сей день) были выявлены останки нескольких построек, колодца, сложенного из известняковых плит, датируемого IV-III вв до н.э., каменной вымостки, скопления фрагментов античных амфор, древние каменные якоря и др. В результате были определены система застройки городища, установлены размеры домов и хозяйственных построек, получены дополнительные данные о строительных приемах, применявшихся при возведении зданий и другие сведения. (Более подробно об этих работах изложено в статье А.Березина настоящего сборника).Важным результатом «южных» работ стало появление обобщенных научных публикаций по массовым подводным находкам, таким как керамические сосуды (амфоры) или древние корабельные якоря,[41] а также первых систематизированных материалов по методике проведения подводных археологических разведок и раскопок, фото – и графической фиксации, обнаруженных находок.[42] 

С 1980 года комплексный характер стали приобретать исследования на Русском Севере.Первыми научную тему: «Суда и гидротехнические сооружения Русского Севера» стала разрабатывать Арктическая Группа Института археологии РАН СССР (руководитель: д.и.н. В.Ф.Старков), в рамках которой были проведены подводно-археологические исследования на Шпицбергене.[43]

Затем в работу включилась Арктическая комплексная историческая экспедиция (АКИЭ) под руководством Д.Ф. Кравченко, работавшая под эгидой Русского Географического общества, а с середины 1980-х гг. – Морская арктическая комплексная экспедиция (МАКЭ) Научно-исследовательского института культуры Министерства культуры и Академии Наук СССР (ныне Российский институт культурологи) возглавляемая к.физ.-мат. н. П.В. Боярским. В рамках последней была создана Группа подводных исследований (позже Центр комплексных подводных исследований, ЦКПИ), сформированная и возглавленная автором этих строк. Фактически эта Группа (Центр) стала единственной структурой, проводившей в течение нескольких лет, научные комплексные подводные исторические исследования на Белом море и прибрежных водах островов Арктики.[44]

Одними из важных работ Центра стало обследование подводных объектов Соловецкого архипелага (главным образом Соловецкого монастыря) в рамках комплексной программы МАКЭ: «Изучение историко-культурной и природной среды Арктики». Исследования проводились с 1988 по 1990 гг. В результате работ были проведены детальные обмеры набережной Святого озера, конструктивных элементов подводной части монастырского дока, причалов на Сельдяном мысу, гавани и причала XVI в. на Большом Заяцком острове, каменной дамбы между островами Большой Соловецкий и Большая Муксалма и др. Среди отдельных находок следует отметить фрагменты и целые экземпляры керамических сосудов XIX в., глиняные грузила для сетей, три железных якоря (типа «галерных») XIX- нач. XX вв., детали такелажа парусного судна.[45]

В 1989 г. согласно плану исследований водолазами Центра (руководитель группы – А.Ф. Архипов) был проведен поиск двух паровых катеров, ходивших в XIX - нач. XX вв по каналам водохозяйственной системы монастыря. Оба катера были обнаружены в озерах Соловецкого острова. Один из них, затопленный на озере Банном на глубине 2 метров был размыт с помощью пожарных машин, расчищен вручную от завалов металлического лома и поднят краном на берег.Всего же за шесть лет работ Центром было обследовано, зафиксировано и изучено более 20 гидротехнических сооружений, представляющих историческую ценность (причалов, искусственных гаваней, пристаней, рукотворных каналов), свыше 30 останков деревянных судов XVIII - сер. XX вв., большое количество отдельных судовых деталей, а также этнографического материала, связанного с северным судостроением и судоходством. В ходе работ были разработаны основы методики и методов изучения подводных памятников Русского Севера. Были предприняты попытки создания экспозиций (в перспективе музеев) северного судостроения, под эгидой Музея Северного мореплавания г. Архангельска, музея лодок на базе Краеведческого музея в г. Онега. Однако отсутствие целевого финансирования, а также технической базы, отвечающей требованиям работ в сложных климатических и гидрологических условиях севера, не позволили довести начатое дело до желаемого конца. Среди других подводных археологических работ этого периода следует упомянуть об исследованиях Нарвского городского музея на реке Нарва (начаты в 1980 г.). В числе более чем 20 объектов выявленных во время этих работ, особое внимание заслуживает затопленное крупное поселение периода развитого неолита.[46] 

Кратковременные гидроархеологические исследования в этот период проводились в Белоруссии, в устье Днестра, на Волге в районе г. Калинина, Московской области и др.