Труд-7 № 168 (11.09.2003)

Тайны знаменитых российских «сокровищ Бонапарта» больше не существует. Исследователь Орест Никитин утверждает, что в более чем полуторавековых поисках драгоценностей, награбленных Наполеоном в Москве и брошенных при отступлении по старой Смоленской дороге, можно ставить точку.     В то время как кладоискатели буквально носом рыли дно Семлевского озера, золото преспокойно лежало у могильного камня безвестного французского гвардейца. А в 1942 году команда саперов под руководством агента абвера по фамилии Мозер выкопала их и увезла...
    Наверное, любой школьник хоть раз слышал об истории с «наполеоновским кладом». Отступая из Москвы, французы пытались вывезти с собой захваченные в российской столице сокровища. Обоз с награбленными вещами, выстроенный в четыре ряда, растянулся на несколько десятков верст. «Можно было подумать, что видишь перед собой какой-то караван... или древнюю армию, возвращающуюся после большого набега с пленными и добычей», - написал в своих воспоминаниях Филипп Сегюр, адъютант Наполеона.

       Известно, что уже под Тарутино русскими войсками был отбит личный обоз Мюрата, где в первой же кибитке обнаружили предметы церковной утвари, золотые украшения с драгоценными камнями и жемчугом.     Но куда подевались остальные богатства? Наиболее распространена версия, что их утопили в озере под Вязьмой. Первым об этом заявил Сегюр. Затем легенду повторил знаменитый писатель Вальтер Скотт. В книге «О жизни Наполеона Бонапарта, императора французов» он среди прочего сообщил, что французский император «повелел, чтобы московская добыча - древние доспехи, пушки и большой крест с Ивана Великого - были брошены в Семлевское озеро как трофеи, которые ему не хотелось отдать обратно и которые он не имел возможности везти с собой».

     Миф таким образом был создан. Начались поиски «клада Наполеона». Первую попытку предпринял в январе 1836 года смоленский губернатор Н. И. Хмельницкий. Участник войны 1812 года, он был еще и начитанным человеком: сам писал комедии, дружил с Александром Грибоедовым. Вот по его указанию на озере и были произведены изыскательские работы, дорогостоящие, но безуспешные. Через год эстафету принял могилевский помещик Гурко. Посетив Париж, он встретился там с министром Тюно, бывшим наполеоновским офицером. Тот рассказал, что сокровища были сброшены в какое-то другое озеро: то ли между Смоленском и Оршей, то ли между Оршей и Борисовым. Гурко, не считаясь с расходами, обследовал все (!) озера вдоль дороги Смоленск-Орша-Борисов разумеется, вполне безрезультатно.     Наиболее известная и подготовленная экспедиция поработала здесь в 1979 году. В ее составе было 45 человек, оснащенных современной техникой. Однако и их постигла неудача: дно устилает слои ила-сапропеля в 15 метров.
    Похоже, что искали «клад Наполеона» и его соотечественники. Только вовсе не в озере. Помещица Н.Н.Мезенцева, владелица имения Лукианово, поведала местным историкам, что еще в 30-е годы XIX века к ней явились какие-то иностранные «фокусники с учеными собачками и обезьянами». Но однажды бесследно исчезли, бросив и собачек, и обезьянок. Когда же их пошли искать, то оказалось, что в сосновой роще вырыта огромная яма... Рассказ Мезенцевой косвенно подтверждает, что французы специально распространяли в России дезинформацию о сокровищах, якобы спрятанных в Семлевском озере, чтобы отвлечь внимание от настоящего укрытия. Именно этой версии придерживается Орест Петрович Никитин, исследователь из Красноярска, живший во время Великой Отечественной войны в Смоленской области. Он утверждает: все поиски не имели успеха по той причине, что не удосужились собрать сведения среди местных жителей.
        И действительно, ни для кого не было секретом, что приблизительно в 40 километрах от Семлево на берегу реки Угры, рядом с селом Вознесенье, находится кладбище, называемое Курганниками. На нем хоронили французских гвардейцев, почему-то застрявших здесь после войны 1812 года. Сами они говорили, что отстали от своих частей и, боясь быть уличенными в дезертирстве, не решаются возвращаться во Францию. Один гвардеец влюбился в красавицу крестьянку из Вознесенья и женился на ней. Незадолго до губернаторства Хмельницкого он умер. Жена поставила ему памятник - большой камень с надписью, повествующей о том, кто лежит под ним. Сама прожила очень долго и умерла уже в XX веке в возрасте более ста лет, не оставив после себя никого. Перед смертью она рассказала, что Наполеон действительно отдал приказ о захоронении сокровищ в Семлевском озере, но только для того, чтобы создать слух. На самом же деле он поручил отобранным гвардейцам найти подходящее место подальше от Смоленской дороги, спрятать там ценности и ждать дальнейших указаний. Вдова вспомнила, что ее муж все время ждал важных вестей из Франции и часто уходил на берег реки подолгу сидел там, о чем-то размышляя. Однажды он привел ее туда и попросил похоронить в указанном месте.

        А перед Великой Отечественной войной в этих местах появился странный немец по фамилии Мозер, выдававший себя за представителя известной фирмы. Как выяснилось позже, был он классическим шпионом и являлся сотрудником абвера. Мозер собирал различную информацию и, видимо, случайно узнал версию о спрятанных сокровищах. В 1942 году он снова оказался здесь и, возглавив специальную команду саперов, занялся поисками.

-     Однажды Мозер, - рассказывает Никитин, - посетил наш дом в городе Гжатске, где мы в то время жили, и похвастался: клад обнаружен в нескольких метрах от камня - памятника наполеоновскому гвардейцу. Найденные драгоценности я видел лично и подтверждаю это. Они состояли из золотых монет в 4 кожаных мешках, двух десятков золотых блюд, чаш, кубков, множества церковной утвари, среди которой выделялся большой золотой крест. Может быть, немцы показали только часть найденного, а остальное скрыли от глаз ненужных свидетелей. Так что тайны Семлевского озера с 1942 года больше не существует...

Можно по-разному относиться к рассказу Никитина, но в одном он, пожалуй, ошибается: тайна Семлевского озера будет по-прежнему волновать искателей независимо от результата. Так уж устроен человек - всегда хочется верить в чудо.