Октопкс, 4/2003

5:00, 29.05.2003, Морвокзал, Одесса.

       Одесса порт-контроль, «Калипсо». Прошу доб­ро на выход через «Воронцовский», каботаж: районы мысов Бурнас — Шаганы — порт Усть-Дунайск — остров Змеиный... На борту шесть человек. Капитан Тобак». — «ДОБРО «Калипсо», удачного перехода».        С этих двух фраз на 16-м канале начался наш поход к берегам острова Змеиный. Наш ярко-оран­жевый бот с первыми лучами солнца, слегка переваливаясь с борта на борт, минует Воронцовский маяк и по­кидает порт Одессы.         Наша цель – подводная лодка в 10-ти милях от Змеиного. Первый раз я услышал об этом объ­екте более года назад, однако тогда никаких конкретных данных найти не удалось. Уже в те­чение последнего года ста­ло всплывать все больше и больше подробностей. С по­явлением подробностей начали всплывать и неувязки. О первой не­точности мне поведал капитан нашего бота. «Несколько лет «Калипсо» плотно сотруднича­ет с гидрографической службой. В прошлом году гидрографы проводили обследование этого района, и мы обратились к ним с просьбой проверить объект, обозна­ченный на карте в точке к норду 45°10,54" к осту 30°08,42". Параллельно мы получили из архива ЧФ акт водолазного обследования рэка в этой точ­ке. Вот здесь и возникла первая неточность. В свое время я видел акт обследования подводников клуба «Садко», которые обсле­довали лодку на Змеином, у них четко ска­зано, что это «Щука Х-Серии», и даны пред­положительные тактические номера этой лодки. Однако, по акту, который попал сей­час мне в руки, было явно видно, что это лодка типа «С». Второй сюрприз препод­несли гидрографы: в точке, указанной на карте, никаких объектов на дне не обнару­жено! Но вот на расстоянии чуть больше трех кабельтовых действительно что-то есть». Как Вы понимаете, уважаемый читатель, объект, найденный тогда гидрографической службой, и есть цель нашей экспедиции. 0:00, 23.08.1943, г. Батуми.

Под покровом ночи капитан-лейтенант  Н.М. Беланов выводит свою лодку из базы и ложится на курс к румынским берегам. Экипаж- 44 человека.

Из донесения начштаба БПЛ ЧФ капита­на 3-го ранга Д.Т. Ларичева: «В 0 часов 23 августа ПЛ Щ-208 вышла из Батуми кур­сом 312°, через квадраты №3284, №7129, на позицию, ход – 8 узлов.  Позиция, назначенная Щ-208, располагалась между параллелями № 44*21’ и 44* 48‘ вдоль румынского побережья  на маршруте Констанца- Сулина. К 5 часам 26 августа лодка должна была выйти в район патрулирования и нахо­диться там до 21 часа 8 сентября. Приход в базу ожидался в 0 часов 12 сентября. В течении всего похода с лодкой поддерживалась только односторонняя связь по методу БК (безквитационная, т.е. без подтверждения получения радиограммы). Именно по этой причине нет ни­каких данных о действиях командира Беланова. Спустя двое суток после планового оставления позиции, когда не последовало никаких донесений от Щ-208, база выслала запрос: «донести место, курс, ход». Ответа не последовало.  Несмотря на это, лодку продолжали ждать, высылая ей радиограм­мы с обстановкой в квадратах, через кото­рые та должна была проследовать на пути домой. 20 сентября, спустя 12 суток после планового оставления позиции, Щ-208 была официально признана «...погибшей при не­известных причинах» 10:25, 31.05.2003. Район острова Змеиный.На подходе наш капитан докладывает по раничникам о ближайших планах, «Лебедь» дает ДОБРО, делаем круг почета вокруг острова и идем на точку, , где лежит наша цель. На этот момент из реальной информации об объекте у нас есть на руках только выдержка из акта водолазного обследования спасательного буксира КЧФ «Орион», водолазы которого с 4 по 10 мая 1976 года обследовали лодку. Парадокс, но и в этом документе указаны неверные координаты, хотя возможно, офицер, который составлял отчет, просто списал их с точки, указанной на карте. Итогом этого обследования стал документ «Ма­териалы по подъему Щуки Х-серии», а также был сделан вывод, что «...погибшая ПЛ име­ет тактический номер Щ-211, но также воз­можны варианты Щ-208, Щ-210, Щ-213». Экспедицией были демонтированы носовое орудие и пулемет ДШК с кормы. Пушку до сих пор можно увидеть на мемориале в Севастополе, а вот следы ДШК теряются в Феодосии (порт приписки буксира).        К моменту нашего похода было ясно, что лодка никак не может иметь номер «211», так как эта легендарная «Щука», под командованием капитан-лейтенанта А.Д. Девятко, была обнаружена в 2000 году болгарскими водолазами в районе Варны. В качестве ос­новной версии теперь рассматривался так­тический номер «208". Но нет никаких подт­верждений, ведь даже орудие, которое де­монтировали в 76-м, не дало полной яснос­ти, так как часть номера прочесть не уда­лось. До погружения осталось чуть более двух часов. По спине пробегает легкий озноб, состояние эйфории от предстоящей встречи не дает расслабиться.  12:30, 31.05.2005. Черное море.       Уходим под воду. По просьбе капитана необходимо закрепить «спусковой» брошенный на грунт, непосредственно за кор­пус рэка, чтобы избежать «стаскивания». Глубина около 25, видимость около пят­надцати метров. После термоклина температура 7°С, но холод совсем не ощущается. На несколько секунд зависаем между двух огромных обломков, пытаясь в восторге ог­лядеть все сразу. Не удается, корма теряет­ся в серо-зеленой дымке. Сообразив, что неумолимое время, отведенное нам под водой стремится к нулю, крепим «спусковой» и идем по плану обследовать лодку. Носовая часть полностью оторвана от основной части корпуса по второму отсеку, лежит на левом борту под углом к основному корпусу около 100°. Правый верхний торпедный аппарат открыт, пуст. В приоткрытую заслонку правого нижнего аппарата видна заряженная торпеда. Правое носовое перо руля глубины кру­то вывернуто. Позже именно это перо заронит в нас некоторое сомнение относительно точности идентификации лодки и заставит приступить к поискам исторической истины. Подходим со стороны разлома к носовой части. Делаю несколько снимков торпедных ап­паратов изнутри 1-го отсека, на крышках достаточно легко можно разобрать часть надписей.     Основная часть субмарины лежит с креном в 27 градусов на правый борт, с небольшим дифферентом на корму. Разлом затянут рыбац­кими сетями, но если их приподнять, можно заглянуть в третий от­сек. К сожалению, из-за произошедшего рядом сильнейшего взры­ва от кают-компании и каюты командира ничего не осталось, кроме искореженного металла и обломков деревянных перегородок. Пере­борка между 3-м и 4-м отсеком не пострадала, видна наполовину приоткрытая дверь. Не взирая на легочник во рту, улыбнулся. Вот она потенциальная точка нашего входа на следующем погружении. Но план есть план. Переходим к осмотру рубки. Здесь практически не осталось легкого корпуса, хотя, судя по рисункам водолазов, в 76-м он явно присутствовал. Возможно, это поработали рыбацкие тралы. В поле зрения между двух перископов попадает основной люк в центральный пост. И верхний и нижний люки стоят на стопрах в полностью открытом  положении. Через них видно небольшой кусочек 4-го отсе­ка. Там царит хаос. Двигаемся в корму. В легком корпусе перед аварийным люком 7-го отсека выдран кусок. По типовым схе­мам здесь должна была находиться дере­вянная шлюпочка, однако позже выяснилось, что шлюпка не была обязательной штатной единицей и обычно бралась в поход только для высадки диверсионных групп на берег. Люк в 7-й отсек открыт, он несколько уже основного, однако полностью чист для проникновения. Винтовая группа затянута сетями, но хорошо просматривает­ся. Скоба, держащая перо кормового руля глубины, обломана, само перо находится в нормальном положении. Возвращаясь в сто­рону рубки, напарник не удерживается от соблазна, снимает спарку и, взяв ее в руки впереди себя, проваливается в люк 7-го от­сека. Через 40 секунд его голова показыва­ется над корпусом и опершись о комингс он протискивается обратно. Выражение его глаз трудно описать словами.     Отведенные нам 30 минут истекли. Максимальная глубина погружения составила 34,9 метра. Впереди 14 минут декомпрессии для анализа уведенного. Не взирая на воздушные профиль, на шести метрах переходим на чистый кислород, подаваемый с поверх­ности. Эх, всегда бы такое обеспечение     На боте делимся впечатлениями, готовимся готовимся к проникновению. В результате не­запланированной разведки боем в кормо­вом торпедном отсеке стало ясно, что захо­дить мы будем именно через него, так как он практически не пострадал. Двери в шестой отсек открыты. Выводы первого погружения.Основная причина такого сильного разлома — взрыв боезапаса торпед во втором отсеке, возможно, из-за детонации от внеш­него взрыва. (Хотя не корректно говорить, что это наш вывод, той же версии придержи­вались и в семидесятых).

Опираясь на старые рисунки водолазов, можно судить, что рубка лодки была лимузинного типа- это явно указывало на Х-серию.

        Нынче от легкого ничего не осталось и форма ее непонятна. А вот перо носового руля явно не соответствует этому типу, а скорее похоже на Х-бис, или V-бис серии. Основное отличие, что у «де­сяток» перо было полностью закрыто скобой, а вот в двух других было только прикрыто спереди. А именно такое перо мы наблюдали под водой час назад. Самое смешное, что эта версия действительно была «пустой». К этой мысли мы пришли уже в Москве, анализируя все полученные данные. Защита пера руля – это цельнолитная чугунная конструкция, и скорее всего, она откололась при ударе об грунт, либо при взрыве. Однако, как и было сказано выше, ошибка дала старт поискам. Выяснилось, что лодка с тактическим номером «208» не могла находиться в этом районе, так как зона ее патрулирования находилась гораздо южнее. Но главным аргументом стало то, что корпус двести восьмой был найден в 1980 году юго-западней, в точке с координатами N44°38' Е29°10' (район Портицкого гирла Дуная), т.е северной части отведенной ей боевой позиции. Именно в этом месте с 28 марта 1942 года было растянуто минное заграждение “S 21”.  16:45. 2.12.1942 года, Батуми. ПЛ Щ-212 выходит из марины в свой девятый поход и ложится на курс 270°. Командир капитан-лейтенант Г.А. Кукуй. На борту 42 человека, в том числе командир капитан- лейтенант Г.А. Кукуй. На борту 42 человека, в т.ч. командир 2-го дивизиона Бригады подводных лодок ЧФ капитан 2-го ранга Г.Ю. Кузьмин. Об этом факте можно судить из радиограммы, посланной Кузьминым командующему БПЛ ЧФ контр-адмиралу П.И. Болтунову, которую он направил в 9 4.12 мин. того же дня. Она гласила: «Убываю на ПЛ Щ-212, вре­менно исполнения обязанностей команди­ра дивизиона возложил на Цебровского...».      По плану Щ-212 должна была выйти на позиции 6 декабря, оставить таковую 19 декабря, и вернуться в Батуми 22 декабря. Позиция №44, на которой должна была работать лодка, простиралась от мы­са Олинька до военно-морской базы королевских ВМС Румынии и порта Сулина. Практически сразу после выхода «Щуку» начали извещать об обстановке в районах ее плаванья. Так в 17.50 того же дня Цебровский направил следующее сообщение: «В точке с координатами Ш-45°11'(с) Д=30°11'(в) обнаружены три мины против­ника. Для определения места, ближе чем на 70 кабельтовых к острову Федониси (Старое название острова Змеиный. — Прим. ред.) не подходить. Получение подтвердить. Координаты отрепетовать. Эта радиограмма была повторена в 20:11, а в 21:20 на нее была получена квитанция. В дальнейших радиограммах Цебровский извещал, что «…на позиции 44 Щ-216 была обнаружена катером противника. По точным разведданным в районе острова Федониси есть мины ПЛО, ближе к 70 кабельтовых к острову не подходить. ..».     00:05, 10.12.1942База адресует на борт Щ-212 приказ: «11.12.42. перейти для дальнейших действий на позицию № 51, квадраты…… В районе мыса Тарханкут действует ПЛ С-31. п/п (подтвердить получение).      Этот незапланированный переход лодки на другую позицию был мотивирован намеченной командованием ЧФ набеговой операцией отряда кораблей траления, общим числом 4 единицы плюс обеспечивающий их эскадренный миноносец «Сообразительный» в район Сулина, Констанца и Бургас. Ни в одном из официальных документов нет упоминания о квитанции с 212-й, однако такое упоминание существует в итоговых отчетных документах периода ВОВ.  19:10. 14.12.1942База отдает приказ для Щ-212 «…вернуться на прежнею позицию № 44».  20:25. 18.12.1942.База сообщает, что на смену 212-й 17 декабря из Поти на позицию №№ 44,45 вышла М-112. Подтверждений о получении радиограмм не последовало, по истечении срока работа на позиции 20 декабря база запросила «…покажите свое место». Спустя почти сутки в 17:40 21 декабря запрос был повторен. Последняя же радиограмма в адрес Щ-212 была направлена 23 декабря. Возвращения лодки ждали до 29 числа, пока не истек срок ее автономности.  

17:10. 31.05.2003. Черное море

Входим в воду на второе погружение. Обдумав проникновение, решаем поменять конфигурацию снаряжения. Вместо стандартной спарки берем по одному баллону на спину и одному баллону на подвес впереди. Именно с ними мы и пойдем внутрь, оставив основные аппараты возле люка. Несколько утяжеляем грузовые пояса. Сразу хочу ого­вориться, такая конфигурация имеет повы­шенный коэффициент риска, так как абсо­лютно не дублирована. Однако, оценивая степень стесненности, мы готовы пойти на это. Со мной идет опытный партнер, в кото­ром я полностью уверен, а значит, нам не составит труда подстраховать друг друга.     Через аварийный люк захожу в седьмой отсек. Чтобы не мешать, сразу прохожу в сторону носа и двигаюсь к двери шестого. Дожидаюсь напарника, он должен прикрывать мне спину, разматывая катушку от выхода. Осматриваемся, заиленность средняя — 7-10 см. Начинаем двигаться в сторону носа. Просунувшись в шестой «электроотсек», сра­зу натыкаюсь на останки одного из моряков. Тело полностью погружено в ил, возвышает­ся лишь холм, из которого видно робу со спины и часть штанов с ремнем. Не остается никаких сомнений, что экипаж не покинул лодку. Делаю съемку, Сильных разрушений нет. Часть дыхательных аппаратов (ИСА-М) висит на штатных местах, часть разбросана по отсеку. Проходим шестой. Возле пере­борки с пятым отсеком по правому борту ва­ляется вахтенный столик. Останавливаюсь в начале пятого дизельного. Осматриваюсь. Съемка. Пятый, пожалуй, самый опасный для прохождения. Дизели ощетинены множеством капилляров, выходящих из форсунок, сверху имеется достаточно торчащих кранов, все это серьезно увеличивает вероятность зацепления. Кроме того, палуба этого отсека находится ниже, чем в 4-м и 6-м. При этом уровень ила везде вровень, а значит, здесь он лежит гораздо большим слоем. Аккуратно прокрадываемся через машину.     Вот он, 4-й отсек. Центральный пост. Засунувшись на полторса, делаю съемку. По лево­му борту видно приводы рулей погружения с глубиномерами, по правому- телеграф. Здесь разрушения явно больше. Во всех при­борах выбиты стекла. Ручка телеграфа стоит в отклоненном положении, но с такого расстоя­ния я не могу прочесть надписи. Дальше пройти мешает зенитный перископ, который находится прямо перед дверью. С ужасом по­нимаю, что время, отведенное по плану в лод­ке, подходит к концу, то есть недосмотренны­ми остались самые главные «улики» идентификации – штурманский стол и радиорубка, находящаяся рядом с переборкой между 3-м и 4-м отсеками. При этом я вижу свет из двери и третий, и все же мы должны возвращаться обратно. Разворачиваемся. Видимость ноль. Даже не видно, в какую сторону уходят пузыри выдоха. Блогодаря напарнику с его «нитью Ариадны» возвращаюсь в кормовой «торпедный» и по трапу выхожу из лодки. Дорога назад в 7-й, напоминала путь слепца, вцепившегося в собаку-поводыря. Длинная декомпрессия.  

13:30. 2.06.2003 Морвокзал. Одесса.

      Выдержка из бортового журнала «Калипсо»: «….получив ДОБРО порт-контроля, отшвартовались в родной марине. Все здоровы. За этот поход мы прошли 229 морских миль».

0:49, 23.06.2003. Редакция «Октопус», Москва.

      Сегодня, проанализировав все данные, полученные за этот период, я готов подвести итог экспедиции.

   Существует много версий гибели лодки Щ-212, некоторые достаточно реалистичны, некоторые совсем сказочные. Откинув все, на наш взгляд несерьезные, остановимся на том, что скорее всего, лодка в ночь на 10 декабря 1942 года, находясь в северной части своей позиции, получила приказ о переходе в район Тендры. К точке своей гибели она добралась к раннему утру. «Щука»  шла в надводном положении, очевидно вен­тилируя помещения, пополняя запасы воздуха и заряжая аккумуляторы, в пользу этого   говорят  полностью  открытые  люки внутренние двери, а также фотография пра­вого дизеля, которую мы увеличили в ре­дакции. Там явственно видна тыльная сто­рона машинного телеграфа, с ручкой, отк­лоненной примерно на «полный» ход. Также была  увеличена   фотография  телеграфа, увиденного в центральном посту, чтобы установить скорость хода. Тут нас подстерегал настоящий сюрприз. На шкале прослеживаются следующие надписи: «Приготовить», «Залп», «Вставить», остальные, к сожалению не читаемые. Но даже эти обозначения говорят о том, что это команды торпедистов. Сказать по правде из нас никто не представлял, что на подлодках могли быть такие телеграфы.      Итак, лодка шла надводным ходом и ранним утром 10 декабря напоролась на одну из мин минного заграждения за номером «S44», выставленного 29 октября 1942 года румынс­ким минным заградителем «Адмирал Мурд-жеску» (Admiral Murgescu). Как было сказано выше, сдетонировал боезапас во втором от­секе. По стечению обстоятельств, большая часть экипажа погибла мгновенно, учитывая, что в 1 -м и 2-м отсеках находилось наиболь­шее количество спальных мест, а в 3-м рас­полагалась каюта командира. Лодка затонула за несколько секунд, о чем свидетельствует большое количество ИСА-М, даже не снятых со своих штатных мест. Возможно, кому-то удалось выбраться из кормового «торпедно­го» отсека, однако из-за большой удаленности от берега (около 20-ти миль) и острова Змеиный (около 6-ти миль) не выжил никто.      Сегодня можно практически с полной уверенностью сказать, что погибшая лодка имеет тактический номер «212», однако ре­альным подтверждением этих слов могут быть лишь поднятые документы, либо лич­ные вещи экипажа, по которым можно будет подтвердить эту гипотезу. В ближайшее время наш журнал планирует провести еще одну экспедицию, с целью поиска именно этих доказательств. В наших силах вычерк­нуть еще 42 фамилии из списков пропавших без вести в боевых действиях на море в го­ды Второй мировой.

     Об ошибке в точке, нанесенной на навигационные карты. В частной беседе в Одессе удалось выяс­нить, что в точке, указанной на карте, действительно затонула подводная лодка класса «С», однако произошло это в пятиде­сятых годах. Именно на ней наши спецпод­разделения боевых пловцов, базировавшихся на острове Октябрьский, тренировались, а после участвовали в судоподъеме. Лодку под­няли и на плаву буксировали в Крым, однако где-то на полпути она затонула повторно. Официального подтверждения этой информа­ции, кроме рисунка из акта водолазного обс­ледования, получить не удалось