Давидд Б, Петриаджи Р.

Подводные археологические исследования у побережья Южной Аравии.

Вестник Древней Истории № 4/2002

Подводные археологические исследованияⁱ открывают новые научные перспективы в изу­чении древних гаваней, в освещении целого ряда исторических и экономических проблем древнего мира. Именно с этой целью проводились подводные археологические исследования бухт древних хадрамаутских портовых городов Кана и Сумхурам.ⁱⁱ

В октябре-ноябре 1996 г. и в январе-феврале 1998 г. археологическая группа под эгидой Итальянского Института Африки и Востока (IsIAO), провела серию подводных археоло­гических исследований в бухте у современного селения Бир Али, на берегу которой рас­полагаются руины древнехадрамаутского города-порта Кана, объекта многолетних стацио­нарных археологических исследований Российской археологической экспедиции в Республике Йемен. В истории изучения этого городища работы такого рода осуществлялись впервые, и проводились они в рамках краткосрочного совместного российско-французского археоло­гического проекта - соруководители проекта: А.В. Седов (Институт востоковедения РАН) и М. Мутон (Maison de l'Orient Mediterraneen).

Древняя хадрамаутская гавань Кана упоминается в ряде южноаравийских надписей III и VI вв. н.э., а также в тексте «Перипла Эритрейского моря», морской лоции, составленной в середине I в. н.э. Это источники повествуют о событиях, имевших место в этой части Южной Аравии (войны между Саба и Хадрамаутом, приведшие к разрушению Кана, война с эфиопскими захватчиками), о торговой активности древнего хадрамаутского порта. В эпоху ранней Римской империи Кана была отправным пунктом для кораблей, перевозивших самые разнообразные товары по маршрутам, связывавшим Индию с Красным морем и странами Средиземноморья.ⁱⁱⁱ

Первая фаза исследований была сконцентрирована на береговой кромке в районе древнего города, где располагались склады ладана - основного продукта экспорта древнего Хадрамаута. Поиски здесь остатков древних портовых сооружений, причалов, доков и волнорезов, не принесли результата. Скорее всего, данные конструкции просто отсутствовали в древнем городе. Был обследован также залив к югу от городища, так называемая «южная гавань». Еще посетивший городище в 1834 г. английский офицер Л.Т. Уэллстед отмечал его интенсивную заиленность, что совпало и с нашими наблюдениями: никаких археологических находок на дне залива зафиксировать не удалось.^iv

Во время второй фазы исследования были сосредоточены в заливе к северу от городища, в так называемой «северной гавани». Как представляется, с морфологической точки зрения этот залив не претерпел серьезных изменений с древности.

Первое же погружение, совершенное на расстоянии около 100 м от береговой кромки и примерно в 200 м к западу от складов ладана на глубину 8 м, дало положительные результаты. Морское дно здесь, состоящее из песка, обломков кораллов и окаменелых ракушек, было усеяно фрагментами керамики, преимущественно амфорной тары. Исследования в этом районе бухты проводились в течение двух сезонов на площади около 1000 м². Доказательством того, что именно здесь располагалась древняя якорная стоянка, явилась находка пяти квадратных каменных блоков с глубоким желобом в середине для закрепления каната. Помимо этого здесь же были найдены целый каменный якорь в виде усеченной пирамиды с отверстием для закрепления каната и фрагмент еще одного аналогичного изделия. Якоря сделаны из того же черного вулканического камня, что использовался и для строительства зданий на древнем городище. Вероятно, это может свидетельствовать об их местном изготовлении. Квадратные каменные блоки с желобом слишком велики для того, чтобы служить якорями: их будто бы крайне неудобно перевозить на корабле. Можно предположить, что это был так называемый «мертвый груз», т.е. приспособления, использовавшиеся в качестве швартовочных камней и помещаемые на дно залива для обеспечения более устойчивой швартовки для грузовых кораблей. Данные находки свидетельствуют, что гавань Кана, хотя в ней и отсутствовали причалы и доки, была хорошо приспособлена для швартовки.

Обнаруженный на дне «северной гавани» керамический материал состоит из фрагментов различного типа амфор, фрагмента чаши типа «terra sigillata», обломков иных типов сосудов. Весь этот материал датируется в пределах I—IV вв. н.э. Основанием для такой датировки послужило сопоставление найденного материала с керамикой из раскопок древнего города российскими и французскими учеными.^v

Для более точного определения происхождения сосудов, найденных на дне «северной гавани», 73 образца керамических изделий были переданы для петрографического иссле­дования доктору Д. Уильямсу (кафедра археологии Университета Саутгемптон, Великобрита­ния). Наиболее многочисленными среди исследованных образцов являлись фрагменты амфор, относимых к типам «Dressel 2-4» и «Pclichet 47». Проведенные исследования, а также типологиче­ские сопоставления показывают, что около 39% фрагментов амфор «Dressel 2-4» происходят из Италии. Они изготавливались в основном в керамических мастерских Кампании.^vi Око­ло 28% фрагментов этого же типа амфор могут быть отнесены к сосудам, производившимся в Египте в III—IV вв. н.э., однако петрографический анализ показывает, что в состав этой груп­пы входят и амфоры, керамическое тесто которых весьма сходно с тестом амфор типа «Late Roman I», производившихся в Киликии (Северная Сирия).^vii

Последнее определение представляется весьма важным. Известно, что лаодикейское вино поставлялось в Египет; оно упомянуто в «Перипле Эритрейского моря» как один из предметов торговли, приводившихся на индийский рынок, и находка лаодикейской амфоры в Кана не должна вызывать удивления.^viii Таким образом, впервые предложена идентификация подобной формы типа «Dressel 2-4» как лаодикейской, и мы надеемся на то, что другие сопоставления подтвердят ее.^ix Точное происхождение еще 28% фрагментов амфор типа «Dressel 2-4» установить на основе петрографических и типологических данных трудно. Отметим, что около 3% фрагментов амфор типа «Dressel 2-4» происходит из Испании (Тарракона).^x

Небольшая группа амфор (5 фрагментов венчи­ков), обнаруженных в ходе наших подводных работ, типологически очень напоминают амфоры типа «Pelichet 47»,^xi и мы их обозначили в целом «Pelichet 47» similes.^xii По заключению Д. Уильямса, нет основа­ний исключать их происхождение из Южной Галлии. Петрографический анализ подтверждает и нубий­ское происхождение двух керамических светиль­ников и двух амфорообразных сосудов.^xiii Харак­терная структура керамического теста, приготовлен­ного из аллювиальной глины дельты Нила, позво­лили предположить египетское происхождение одной из амфор и несколько других сосудов. Сопоставление с соответствующими археологиче­скими материалами показывает, что некоторые из найденных сосудов могли быть произведены в Индии.^xiv Д. Уильяме считает их индийское происхождение возможным, однако не исключает и южно аравийское, на что указывает присутствие в составе керамического теста толченого известняка и вулканического материала, что свойственно обоим регионам. Наши исследования по данному вопросу продолжаются.

В 1997-1998 гг. Пизанский университет предоставил нам возможность расширить область подводных исследований южноаравийских гаваней и обследовать древнее городище Сумхурам, расположенным в лагуне Хор Рори (Султанат Оман). На этом памятнике экспедиция под руководством профессора Алессандры Аванцини в течение нескольких лет проводит комп­лексные исследования, включающие помимо археологических и реставрационные работы. Подводные археологические работы были нацелены на обнаружение возможных останков гавани древнего города.

Строительство древней хадрамаутской крепости Сумхурам на берегу лагуны Хор Рори датируется концом I в. до н.э. Это было небольшое, хорошо укрепленное поселение с храмом, жилыми постройками и складами для благовоний (дофарского ладана). Фактически Сумхурам был второй гаванью царства Хадрамаут, основанной специально для транспортировки морским путем ладана в метрополию и для его экспорта в Индию. Археологические данные говорят о начале упадка города около первой половины IV в. н.э.

Подводные археологические исследования проводились в устье вади Дарбат между двумя крупными скальными останцами, инкитат Така и инкитат Мирбат, отделявшими залив от моря. Дно залива оказалось покрытым песком и редкими крупными камнями. Средняя глубина залива достигает пяти метров. К сожалению, сильная заиленность дна залива, а также сильное течение, постоянно наблюдающееся в нем, не позволили провести исследования в полном объеме. Никаких археологических свидетельств существования здесь в древности портовых сооружений обнаружено не было. В настоящее время вади Дарбат практически недоступно со стороны моря из-за образовавшейся в его устье песчаной дамбы. Однако, по свидетельству местных жителей, в сезон дождей паводковые воды, приносимые с гор, все же достигают моря. Время образования песчаной дамбы неизвестно. Весьма вероятно, что это относительно недавнее явление и ее формирование не уходит в глубь веков. В таком случае мы можем допустить, что в древности лагуна Хор Рори была доступна со стороны моря и суда могли вставать на якорь в непосредственной близости от крепости Сумхурам.

По аналогии с нашими исследованиями в Кана, можно предположить, что древний порт Сумхурам не имел доков или искусственных дамб, специально сооруженных для причаливания судов и защиты от морских волн и приливов. Скорее всего, в устье вади Дарбат у подножья холма, на котором стоит Сумхурам, осуществлялись погрузка и разгрузка судов, стоявших на рейде. Эта стоянка была хорошо защищена рельефом местности.

UNDERWATER ARCHAEOLOGICAL SURVEY ALONG THE COAST OF SOUTH ARABIA

B. Davidde, R. Pelriaggi

The underwater archaeological investigation has opened new research prospects, as was noticed in the studies of ancient harbours, and augmented prospects of a lot of subject such as technological knowledge and technique construction in the ancient world, together with historical and economics themes. To this purpose, and to attempt to add new data to the knowledge of the South Arabian harbour topography and ancient sea-borne trade, an underwater archaeological survey was carried out in the Hadrami harbours of Qani' and Sumhuram.

Перевод М.Д. Бухарина.