Краткие сообщения института Археологии, выпуск 109., М, ; 1967

В 1964 и 1965 гг. Институтом археологии АН СССР было организова­но три экспедиции на территории строительства Евпаторийского морско­го порта на  Донузлаве. В этом районе, по сообщению лоцмана А. К. Киричека, водолазами бы­ли обнаружены античные амфоры.[i]

         В январе 1964 г. экспедиция ИА в тяжелых зимних условиях обследо­вала морское дно, выявила и нанесла на план места скопления керамики, собрала археологический материал. Все эти находки позволили предполо­жить, что здесь произошло в Древности кораблекрушение. Подводная экспедиция в июле 1964 г. вновь обследовала морское дно, применив гео­физические методы для уточнения места будущих работ.

         В этом районе на дне моря с помощью капроновых тросов было раз­бито шесть квадратов 25X25 м, круг и полукруг с радиусами 25 м. Поверхность морского дна на размеченной площади исследовалась метал­лическим щупом на глубине 1 м через каждые 10 см. Поверхность дна также изучалась с помощью специально сконструи­рованного зонда, нож которого по мере его движения углублялся в грунт; Движение зонда приостанавливалось при обнаружении твердого предмета.

       В тех местах, где щуп или зонд встречали препятствие, были заложе­ны четыре разведочных квадрата, стены которых крепились металличе­ской или деревянной опалубкой. В месте обнаружения древнего судна была установлена на дне моря укрепленная в грунт бетонная веха — репер. Веха возвышалась не менее чем на 1 м над дном и не препятствовала судоходству. Она явилась важ­ным ориентиром и исключила путаницу при дальнейших работах. Рядом с вехой устанавливался на якоре долговременный буй.

       В 1965 г. в связи с дноуглубительными работами на данном участке были осуществлены охранные подводные археологические раскопки на средства, отпущенные черноморским пароходством. Руководством Евпаторийского морского порта и военно-морскими силами была оказана техни­ческая помощь в проведении подводных работ: улучшение снаряжения и оборудования, изготовление малогабаритного компрессора, сооружение цельно-металлического плота.

         Исследования велись в открытом море на расстояниях 140-180 метров от берега, на глубине 4-5 метров (в раскопах глубина достигала 9 метров).  Сначала производилась визуальная разведка дна моря, состояние поверхности которого в данном районе часто меняется вследствие штормов. В результате разведок обнаружена вновь выступившая на поверхность античная керамика, в местах скопления ее были заложены восемь буровых скважин ручного бурения, которые прошли аквалангисты под водой глубина скважин   1,8 м, в одной из них на глубине 0,4 м были обнаруже­ны   фрагменты  амфор. Разведки, а также последовавшие за ними раскопки сопровождались составлением плана и подводным фотографированием.

          Затем производились подводные раскопки. Был пройден 41 раскоп глубиной от 2 до 4 м, из которых вынуто более 5 тыс. м³ грунта с помощью самозагружающихся рефулерных барж, отсасывающих в один рейс мок­рого песка (пульпы) до 450 т, при этом обнаружено много находок, ле­жавших на глубине до одного метра. Во время раскопок водолазы иногда поднимали на поверхность от­дельные куски песчаника, внутри которых находились остатки деревян­ных и металлических частей судна. Если же куски песчаника, покрывав­шие корабельные детали, в дальнейшем были разломаны, то внутри них оставались гнезда этих частей.

          При вскрытии одного из песчаников внутри обнаружен железный то­пор корабельного плотника. Длина топора 19,5 см, высота обуха 9 см, ширина обуха 4 см. Длина деревянной рукояти 40 см, ее ди­аметр 2,5 см.

        В том месте, где на рукоять был насажен топор, сохранились следы обжима дерева, хорошо видны зарубки и следы подтесов рукояти острым орудием. Деревянная часть топорища возвышалась в верхней части на 3,5 см над топором. Как со стороны обуха, так и со стороны лезвия топо­ра, в центральной части возвышения рукояти,— глубокие горизонталь­ные зарубки длиной 1 см, над которыми имеются круглые углубления, Возможно, здесь с помощью специальной обмотки фиксировалось поло­жение топора на топорище или крепилась ременная петля для его подве­ски.

         Надо отметить, что от коррозированной металлической части топора осталась своего рода каменная форма, из песчаника гипсовый слепок, отли­тый в ней, воспроизводит форму железного топора. Аналогией ему может служить топор, от которого также уцелела «ка­менная форма»,   обнаруженный   в  1953 г.   при подводных археологических работах в районе Канн.[ii]   Во время подводных работ нами были подняты несколько бронзовых корабельных гвоздей. Один из них в выпрямленном состоя­нии длиной 25,8 см имеет шляпку сферической формы диаметром 2 см, с внутренней стороны которой имеется небольшой бортик для лучшей гидроизоляции. Шляпка гвоздя переходит в постепенно сужающийся стер­жень длиной 4,5 см, диаметром от 0,5 до 1,0 см. Конец стержня изогнут, сечение квадратное, заканчивается острием. Можно предположить, что прямая часть гвоздя соответствует толщине доски  судна — 4,5 см. Длина выпрямленного другого бронзового корабельного гвоздя  10,5 см, диаметр сферической шляпки 1,8 см. Верхняя часть гвоздя прямая длиной 3,5 см, его диаметр изменяется от 1,0 см до 0,5 см. Осталь­ная часть гвоздя сильно изогнута, имеет квадратное сечение и заострение на конце. Можно предположить, что прямая часть гвоздя соответствует толщине доски судна — 3,5 см.         Интересно отметить, что верхние части гвоздей имеют форму усечен­ных конусов, плотно закрывающих проделанные в судовых досках отвер­стия. Во время подводных раскопок нами было поднято десять отдельных кусков  свинцовой  обшивки.  Все   листы   порваны  на  части и скомканы. Наибольшие размеры  развернутых листов 60 X 50 X 0,1  см. На многих листах свинцовой  обшивки  оттиснуты  шляпки  крупных  и  мелких  гвоздей обшивка была оторвана от борта. Расстояние между отверстиями от гвоздей на свинцовых листах колеблется от 4,5 до 7 см. Иногда такие отверстия расположены рядами на расстоянии 7,5 см. Один свинцовый лист сохранил два сходящихся под прямым углом выреза, сделанных в хо­де строительства судна и, очевидно, покрывал носовую или кормовую часть   киля.

       На внутренней поверхности свинцовой обшивки сохранились остатки корабельных гвоздей, дерева и смолы. Как мы предполагаем, свинцовая обшивка находилась в основном ниже ватерлинии, она способствовала большей устойчивости судна, предохраняла его металлические части от коррозии, а деревянные от гниения и древоточцев, а также от обрастания днища  ракушкой. Во время подводных раскопок со дна моря были извлечены остатки плохо сохранившихся деревянных частей судна, несколько обломков до­сок обшивки и обломок части шпангаута дугообразной формы 34*6.5*5 см.

        В 1964—1965 гг. со дна моря было поднято 20 целых гераклейских ам­фор, на 13 амфорах имеются клейма.[iii]1. Группа из мастерской Евопида. Глина этих семи амфор оранжево-коричневая с энглифическими клеймами на горле. К этой группе, возможно, относятся еще несколько амфор с частично утраченными верхними частями, но одинаковыми по размерам,  цвету  и   характеру   глины.2. Группа из мастерской Хиона (относится Б.Н. Граковым ко II группе).[iv] Глина этих двух амфор серая с желтовато-коричневым оттенком с энглифическими клеймами на горле ПАЛИЦА. К этой группе, возможно, относится еще несколько амфор с частично утра­ченными верхними частями, но одинаковыми по размерам, цвету и харак­теру глины.3. Группа из мастерской Мико. Глина этих двух амфор серая с желтовато-коричневыми пятнами на поверхности, с рельеф­ными клеймами на горле: MIKO        Кроме того, имеется два энглифнческих клейма на гераклейских амфо­рах, одно из них круглое, содержащее буквы XIO..,,— часть клейма не вышла, второе клеймо не разборчиво, сохранилось две строки, из кото­рых в первой читается...  IO  и  в последней—IO. Все эти группы гераклейских амфор можно датировать концом IV— III в. до y. э. Несмотря на то, что клейма по большей части оттиснуты довольно небрежно, все они несомненно нанесены одним и тем же штампом. Достаточно отчетливо это наблюдается также на двух амфорах с клеймами и двух амфорах с клеймами MIKO.[v]        Видимо,  описываемые   нами  амфоры   некогда   принадлежали   к    одной партии  товаров,  которые  составляли  часть  корабельного  груза. Внутренняя часть стенок многих амфор сохранила следы смолы. Все амфоры внутри были заполнены плотной массой песка и ила. Их поверхность, за исключением нескольких, была совершенно чистая,   свободная от древних керамических изделиях, долго лежавших на морском дне в открытом состоянии. Это обстоятельство позволяет думать, что, оказавшись на морском дне, эти амфоры начисто были занесены песком. В числе предметов, находившихся на этом корабле, возможно, был чернолаковый килик со штампованным орнаментом, фрагмент которого был найден на том же участке.

       Все сказанное рисует картину гибели торгового корабля, груженного амфорами с вином, который в конце IV—III в. до н. э. вышел из Гераклеи Понтийской и был прибит сильным штормом к пустынному берегу возле Донузлава, где и потерпел аварию, разбившись о прибрежные рифы. Гераклейский корабль затонул на небольшой глубине, в связи с этим при последующих штормах он неизбежно подвергался значительному разру­шению.

       В исследованном районе, помимо остатков гераклейского корабля, об­наружены также другие находки: обломки амфор VI в. до н. э. с росписью виде полос коричневатого лака, фрагмент большого краснолакового лутерия и обломки амфор римского времени.

      Перечисленные находки позволяют предположить, что в античную эпоху в этом районе Черного моря неоднократно происходили кораблекру­шения.